К юбилею ВООПИиК
Мне довелось стать свидетелем нескольких волн общественных движений за сохранение культурного наследия. Одни из них тихо затухали, другие – приводили к серьезным последствиям, к преобразованию государственной политики в деле охраны достояния страны.
Здесь очень важно вспомнить «шестидесятников». Это даже не было движением, это – мощнейший поток творческой энергии. Писатели, музыканты, художники – представители самых разных гуманитарных и научных профессий объединились в горячем и деятельном желании восстанавливать, сберегать, спасать наследие Родины. Экспедиции на Русский Север, спасение икон и памятников деревянного зодчества, археологические практики по всей стране, реставрационные отряды в Псковской, Новгородской, Ярославской областях… Лекции, выставки, диспуты в творческих союзах…
Органы власти спешно реагируют. При Советах народных депутатов в 1960 году повсеместно создаются межведомственные комиссии содействия охране памятников. А в 1965 образовано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. Так что своим рождением Общество во многом обязано «шестидесятникам». Ну, а я обязана ВООПИиК своей профориентацией. И дело не только в том, что в самом начале 1970-х годов я влилась, как тогда говорили, в ряды двухмиллионной армии ВООПИиК. Благодаря таким фигурам, как Дмитрий Сергеевич Лихачев, Борис Борисович Пиотровский, по настоянию Академии наук СССР и ВООПИиК, принимается Министерством культуры решение создать Свод памятников истории и культуры СССР – многотомное энциклопедическое издание, где содержались бы сведения о всех недвижимых памятниках страны.
Мой учитель Игорь Александрович Бартенев, профессор, декан факультета теории и истории искусства Академии художеств, блестящий специалист по истории и практикам архитектурного дела, возглавил научное руководство подготовкой Свода по Ленинграду. А меня он в 1974 году направил для этой работы в Производственное бюро по охране памятников истории и культуры при Главном управлении культуры Исполкома Ленсовета. Название «производственное» ничем другим, как источником финансирования, не объяснишь. Акцент хочу сделать на другом. По какому-то непрофессиональному умозаключению существовало правовое разграничение на памятники истории и культуры (относились к ведению Главного управления культуры – ГУК), и памятники архитектуры и градостроительства (компетенция Главного архитектурно-планировочного управления – АПУ). Отношения между этими ведомствами правдиво отражались в бытовавшей тогда поговорке «Как ГУКнется, так и АПУкнется».
Перед нашей группой в пять человек была поставлена задача: провести сплошную инвентаризацию объектов недвижимости, обладающих признаками памятников истории и культуры. Ввыявление, фотофиксация, адресная и графическая привязка к месту, исторические справки… Что могут сделать пять человек? Лев Павлович Тихонов и Лев Львович Азанчевский (тогда шутили; «трижды Львы») мобилизуют членов ВООПИиК, сотрудников Государственного музея истории Ленинграда. Итогом работы стал большой массив первичной учетной документации и три выпуска словников к Своду памятников. В качестве одного из авторов-составителей в них названа и я.
В тот период Общество было большим, авторитетным, почти всесильным в вопросах охраны памятников. Закон РСФСР 1978 года предоставил ВООПИиК ряд существенных функций: учет, выявление, участие в разработке зон охраны и согласование в них мероприятий хозяйственной деятельности. За счет собранных средств осуществлялись реставрационные проекты.
Профиль моей работы в дальнейшем изменился. Я была назначена уполномоченным Министерства культуры СССР по контролю за вывозом культурных ценностей, занималась и вопросами изобразительного искусства.
В Исполком Ленсовета пришла в марте 1987 года. КГИОП там курировала старшая и более опытная коллега Лидия Ивановна Загоровская. А я вела другое направление – музеи городского подчинения, их ремонт, реставрации, приспособление помещений под нужды учреждений культуры. Так что, конечно же, была очевидцем событий вокруг дома Дельвига, «Англетера» и деятельности общественной Группы спасения памятников. Но не участником со стороны исполкома. Отголоски обсуждений в «высоких» кабинетах помню. Руководство искренне не понимало сути протеста, его смысла. В чем проблема? Там строительство метро, тут – реконструкция «ужасного клоповника». Это приоритетные для города задачи. Решать их не за счет исторических зданий? Ах, не знаете, как? Ваша позиция – увы, чистая демагогия. А уличные протесты – перестроечная буза. Приблизительно так строилась вся дискуссия.
Отмечу, что к тому времени ВООПИиК растерял часть полномочий. В 1985 Указом Президиума Верховного Совета РСФСР он был лишен некоторых функций, в том числе согласования хозяйственной деятельности (то бишь, нового строительства) в зонах охраны.
В Ленинграде, в силу традиций и авторитета ВООПИиК, контакты власти с Обществом не прерывались. В обязательном порядке руководители Ленинградского отделения ВООПИиК приглашались на все заседания, касающиеся вопросов охраны памятников. Так был горячо поддержан замысел В.И. Матвиенко о принудительном изъятии дворцов из ведения Министерства обороны СССР для нужд культуры.
Дворцы передавались Министерству обороны в трудное послевоенное время. Это было верное решение. Военные структуры, как могли, обеспечили жизнедеятельность зданий. Но в дальнейшем перестраивали их под нужды своих организаций, нанося серьезный урон. Возможность изъятий предусматривалась законодательством, но механизм реализации этой возможности не существовал.
Многое позабылось либо воспринимается сегодня как должное, но в те непубличные времена мощная поддержка такой организации, как ВООПИиК, и умение В.И. Матвиенко убеждать и побуждать совершили настоящий «дворцовый переворот».
Всесильные учреждения министерства обороны выдворялись из занимаемых дворцов. Ми-хайловский замок и кордегардии, Строгановский дворец передаются Русскому музею, освобождаются Гатчинский дворец, Меншиковский дворец в Ораниенбауме, Александровский в Царском Селе, Константиновский в Стрельне. Усилиями Валентины Матвиенко приняты принципиальные решения о передаче Эрмитажу левого крыла здания Главного штаба. Кроме того, Институт Арктики и Антарктики выселяется из Шереметевского дворца, здесь теперь Театральный музей. Расселяется особняк Державина, теперь в нем филиал Всероссийского музея А.С. Пушкина. Получает фондохранилище Музей Суворова. Реставрируется корпус Бенуа. Создается первый Музей частных коллекций в Петергофе. Открывается Мемориальный музей Ахматовой. Выкупается наследие Зощенко, и в его квартире также размещается музей. Спас-на-Крови, Янтарная комната – эти реставрационные проекты тоже начались в те годы.
Тогда мне казалось, что все самые жаркие межведомственные споры перенеслись в кабинет зампреда Исполкома Ленсовета, и участие общественности в них было постоянным.
В конце 2003 года я назначена на должность председателя КГИОП.
Еще в девяностые годы активность ВООПИиК по объективным причинам пошла на убыль. Однако традиционные связи остались. Они осуществлялись через членство в составе Совета по культурному наследию, участие в различных рабочих инициативных группах по выработке проектов законодательных и нормативных актов, в совместных конференциях и семинарах, в работе выставок, выпуске различных изданий. На память приходит детище фонда Д.С. Лихачева – портал «Энциклопедия Санкт-Петербурга» и, конечно же, принятая Правительством города в 2005 году «Петербургская стратегия сохранения культурного наследия» – первый в стране документ подобного рода.
К слову сказать, «Стратегия» сразу же была расхватана на цитаты. Потребность в таком документе была очевидна. Если здания-памятники получили правовую защиту на уровне Федерального закона 2002 года, то здания средовой исторической застройки ее не имели. В правовом акте Исполкома Ленсовета 1988 года, призванном защитить и исторические здания- непамятники, заложена была мина замедленного действия, а именно: лакуны. Это земельные участки – исключения, где допускалась возможность нового строительства в историческом центре. Первоначально они формировались объективно: лакунами, в основном, обозначались места строений, утраченных еще вследствие военных разрушений, а также незастроенные территории. Но в 1990-х годах этот принцип был извращен, «лакунизация» пошла по живой городской ткани. Аварийные здания и даже выявленные объекты культурного наследия попадали на эти участки и приговаривались к сносу. Путевку в жизнь чуть не получил проект нового строительства в Михайловском саду, и в реальности появились «Монблан», «Серебряные зеркала», жилой дом на территории ансамбля Михайловского замка, жилой комплекс на Шпалерной, кошмар отеля «Ренессанс» на Почтамтской… Удивительно, но почти все эти проекты получили одобрение Совета по культурному наследию. А позднее на заседании в Смольном, инициированном КГИОП, тот же Совет признал эти сооружения… градостроительными ошибками. Кстати, этот термин – «градостроительные ошибки» применительно к перечисленным объектам впервые публично употребила губернатор В.И. Матвиенко.
Не следует воспринимать как анекдот то, что я скажу далее, ибо это – факт. Существовал проект освоения строительством водных пространств Большой Невы и каналов. Стеклянные офисы и жилые дома на воде, а на пешеходных мостах – торговые павильоны!
КГИОП спас от сноса десятки исторических зданий, отклонил проекты варварских реконструкций, остановил мансардное безумство. Я знаю точно: не будь КГИОП, город стал бы неузнаваем. Не прояви мы настойчивости, не был бы принят еще в 2004 году Временный высотный регламент, а в 2008 году – закон «О зонах охраны…». Нет закона, нет и нарушений. И не было бы споров о высотных параметрах башни «Газпрома», сплошняком бы шли сносы исторических построек в центре.
Впервые законодательным актом была введена так называемая «автоматическая охрана» по дате постройки, – то есть в пределах исторического центра был установлен запрет на снос зданий постройки до 1917 года, а в остальных районах – до 1957 года.
Без КГИОП разоренная отрасль реставрации никогда бы не доросла до высоких стандартов ЮНЕСКО и не завоевала бы международное признание. Навсегда останутся великими реставрации Каменноостровского театра и дворец Великого князя Алексея Александровича. Четырежды КГИОП и петербургская реставрация завоевывали золото Denkmal.
В 2004 году под охраной государства находилось 7783 объекта культурного наследия; в фазе разрушения – 1317. А уже в 2010 году охранялся 8051 объект, а число аварийных сократилось до 342. За шесть лет через руки реставраторов прошло около 3500 памятников. Из федерального бюджета за эти шесть лет на реставрацию выделено 22,9 миллиарда рублей, из бюджета Петербурга – 23 миллиарда.
КГИОП разработал программу привлечения спонсорских и меценатских вложений. 1,4 миллиарда рублей поступили на реставрацию из Фонда развития Санкт-Петербурга, Фонда возрождения и развития Ораниенбаума и благотворительной акции «Магазин подарков городу».
Сносы исторических зданий и, конечно же, проект «Охта-центр» вызвали колоссальный общественный резонанс. Активные горожане объединяются в протестные группы. Создаются общественные движения в защиту наследия. В одних СМИ зашкаливает градус негодования, в других протестующих обвиняют в спекулятивных настроениях, подозревают в развязывании заказной кампании по дискредитации застройщиков и городской власти. Для меня и тогда, и сейчас последнее было совсем не важно. Это вопросы второго плана. Важно, что речь шла о сохранении образа Петербурга. О том, что же останется от него грядущим поколениям. Аргументы в пользу нового строительства в историческом центре, ссылки на другие столицы мира, пережившие жесткие реконструкции, уже не работали. Как неоспоримое преимущество городским сообществом была осознана универсальная уникальность самого масштабного исторического центра нашего города: его формируют не только шедевры архитектуры, но и целостность архитектурно-пространственной среды. Исторический ландшафт, силуэт города, «небесная линия», композиции планировочных решений, доминанты и открытые пространства улиц, площадей, парков, панорамы восприятия, – все эти понятийные термины КГИОПовской документации перешли не только на страницы СМИ, но и укрепились в общественном сознании.
Из других последствий этих яростных споров. Преодолена высотная проблема башни «Охта-центра». В прямой диалог с общественностью вступили власти города. Лидеры общественных движений вошли в состав Совета по сохранению культурного наследия, пополнили ряды членов ВООПИиК. А совсем недавно состоялась еще одна победа: остановлен проект приспособления Конюшенного ведомства под апарт-отель, хотя сам факт недавнего появления такого проекта, полностью не соответствующего целям сохранения наследия, вызывает удивление и настороженность. Ну, что ж, хочется верить, уроки «Охта-центра» послужат надежным фундаментом в сохранении Петербурга. А изменения в ВООПИиК в связи с его новым пополнением позволяют надеяться, что организация переживает не временный подъем. На каких принципиальных позициях строить ее деятельность, четко формулирует «Петербургская стратегия сохранения культурного наследия». Раскройте ее страницы: «Новая стратегия строится на основе сбалансированных и гармоничных отношений между требованиями общественности, экономической деятельности и охраны исторической среды. Она должна привести к признанию общей ответственности за сохранение наследия».